- Ничего не знал и не чувствовал. Просто жил и занимался тем, что меня интересовало, - музыкой, боксом... Никаких планов не было. Правда, все сильнее и сильнее увлекала музыка. А вот куда это вырулит в итоге, даже не представлял... А вырулило все в первую судимость. Это был, можно сказать, мой первый опыт общения с органами. Мы с ребятами стали угонять мотоциклы. В нашем городке считалось высшим шиком приехать на свидание к девушке на только что угнанном мотоцикле. Покатать ее, потом бросить мотоцикл где-нибудь на улице и отправиться целоваться.

Это было чистой воды лихачество, выпендреж перед девочками. Один, два, три раза сошло с рук, а потом нас поймали. Взяли меня тепленького ночью. Завели дело и перевели из КПЗ в камеру к подследственным. Помню, народу в камере было много, настоящие уркаганы. Почему-то больше всего запомнилось, что страшно кусали клопы. У следователя я долго отпирался, пока мне не показали протоколы допросов товарищей: "Чудак! Чего молчишь как партизан, друзья твои давно во всем признались!" Через трое суток меня отпустили под расписку. В суде дали отсрочку приговора, предупредив: если в течение двух лет веду себя прилично, судимость снимается.

Меня взял на поруки коллектив отцовского завода. Туда я устроился учеником слесаря-инструментальщика. А вечерами играл рок-н-ролл на танцах в ДК химиков. Наша группа "Каменный цветок" исполняла страшный "тяжеляк" - "Deep Purple", "Led Zeppelin", "Nazareth". Бронебойная музыка! Мы "снимали", то есть исполняли один к одному музыканта-кудесника Ричи Блэкмора. Слушаешь

Взяли меня тепленького ночью. Завели дело и перевели из КПЗ в камеру к подследственным. Помню, народу в камере было много, настоящие уркаганы

Когда вечером я взял гитару и спел дембелям, они сказали: "Считай, что твоя служба закончилась!" (Сергей крайний слева в армейском ансамбле) по сто раз записи каждого его виртуозного пассажа, переводишь на ноты, а потом часами разбираешь. Было трудно, но дико интересно, кстати, этот интерес буквально толкал меня на подвиги. Ночами не спал, "снимал"!

Каждый вечер на танцах заканчивался классической потасовкой: особо борзые лезут на сцену, девки кричат, свет мигает, милицию топчут... В драку мы не влезали - уже сдерживало ощущение, что мы музыканты! Артисты!

С этого момента, считаю, и началось мое творчество. А творчество для меня - не просто занятия рисованием или пением, это - высшее качество твоих поступков! Можно играть на гитаре, и это не будет творчеством, а можно готовить еду - и это будет произведение искусства! Видимо, в голове моей правильно перемкнуло. Я к тому времени закончил музыкальную школу, потом Московский заочный народный университет. Конечно, все там учились исключительно ради корочки, которая позволяла работать руководителем художественной самодеятельности. Делать, собственно, там было нечего - переписывай контрольные и сдавай. Но мне было интересно, и все работы я выполнял сам. Особенно нравился курс аранжировки. Кстати, потом это мне в жизни очень пригодилось.

- Как же ты успевал еще и на заводе работать?

- Не знаю... На вечный вопрос мастера: "Где Челобанов?" был вечный ответ:

"Спит". После танцев утром приходил на работу, забирался под старый грузовик и отсыпался. Но меня не трогали, наверное, отца моего, Василия Васильевича, уважали...

- А как ты в армию попал?

- Мои ровесники уже отслужили, а меня все не призывали, потому что еще не была снята судимость. Потом вышел приказ министра обороны, и таких, как я, взяли в армию. Мне было уже двадцать два года, когда я попал в стройбат. Несмотря на солидный для призывника возраст, служил на общих основаниях. Чемпион ты, музыкант, хоть семи пядей во лбу - в армии не имеет значения! Однажды нас, молодых "салаг", привели в клуб вешать шторы. На сцене стоял рояль. Я не удержался и что-то наиграл. "Ну-ка, ну-ка, Челобанов, - заинтересовались дембеля, - давай сыграй что-нибудь!" А когда вечером я взял гитару и спел, они сказали: "Считай, что твоя служба закончилась!" Единственное, что я вынес полезного из службы в армии, это то, что самостоятельно освоил саксофон. Когда я уволился, моему сыну было уже полтора года...

- Ты что, успел и жениться до армии?